Идёт Морозко по улице. Из одного рукава
снег потряхивает, из другого — холод-стужу напускает. Видит, в одном доме не тянется дым из
печной трубы. Заглянул в окно. На холодной печке старик и старуха в тулупах, в валенках сидят.
Обрадовался Морозко. В щель под порогом в дом пробрался. И разгулялся. По комнатам принялся
ходить да воздух вымораживать, старика и старуху познабливать, за уши драть, за носы щипать, в валенки им снег натрясать, за ворот стужу надувать.
Старик и старуха прозябли, сидят, зубами стучат, руками сучат. Кочерга у печки стоит и говорит:
— Морозко, Морозко, берегись! На пол повалю!
А Морозко ей:
— Заморо-ожу-у!
Самовар на столе стоит и говорит:
— Морозко, Морозко, берегись! Кипятком обварю!
А Морозко ему:
— Заморо-ожу-у!
Горшок с кашей говорит:
— Морозко, Морозко, берегись! Глаза залеплю!
А Морозко:
— Заморо-ожу-у!
Молодая хозяйка в дом пришла. Кочергой в печке угли разгребла, дрова разожгла, горшок с кашей на огне подогрела, самовар приготовила.
От печки теплом повеяло, жар по углам пошёл. Старик и старуха отогрелись.
Морозко от тепла вспотел, от жара угорел. По дому заметался. На кочергу наступил — пятку обжёг; упал да брюхом на самовар попал — кипятком
обварился; опрокинул горшок — каша ему глаза залепила.
Выскочил Морозко за порог, прыгнул в сугроб, отлежался в снегу и своей дорогой пошёл.
